Gолковник в отставке, разведчик, дважды кавалер ордена Славы Владимир Федорович Бухенко охотно рассказывает о тяжелых днях Великой Отечественной войны. Он - очевидец тех дней, и нести правду - его миссия. Он не кичится заслугами, он просто очень бережно относится к тем событиям, к памяти однополчан, которые не дожили до Победы, к памяти миллионов людей, ставших жертвами фашизма. Когда закончилась война, он дал себе клятву увековечить память однополчан, которые сложили головы за освобождение Молдавии. Он был верен своему слову. Мемориальный комплекс "Шерпенский Плацдарм" был открыт 22 августа 2004 года, когда у власти была Партия Коммунистов. При нынешнем правительстве о таком грандиозном строительстве не могло быть и речи.

Имитация концентрации

Свои воспоминания о тяжелых боях в Молдавии Владимир Федорович изложил в своей книге "Шерпенский плацдарм".

- Этот плацдарм был очень важен, - вспоминает Владимир Бухенко. - При подготовке Ясско-Кишиневской операции планировалось, что наступление начнется именно с Шерпенского плацдарма. Немцы тоже считали, что наступление начнется именно с Шерпен. Наше командование сделало все, чтобы в период подготовки Ясско-Кишиневской операции, немцы продолжали так считать. По вечерам к плацдарму с юга двигались войска, а ночью отходили обратно. В лесах разводили костры, чтобы имитировать походные кухни. Иногда подавали сигналы радиостанции. Подходили эшелоны с деревянными пушками. То есть, создавалась видимость концентрации

войск, и немцы в это поверили. Поэтому основные силы, 6-ю армию и поддерживающие части, немцы сконцентрировали именно на этом направлении. А наши начали наступление с Кицканского плацдарма. Когда враги поняли, что кольцо смыкается, они начали отходить. Но было поздно. И второй раз 6-я армия была уничтожена. Даже количество генералов, взятых в плен, почти совпадало. В Сталинграде в плен взяли 24 немецких генерала, а здесь - 25. Этим Шерпенский плацдарм вошел в историю Великой Отечественной войны, в историю освобождения Молдавии.

Владимир Бухенко до сих пор курирует Мемориальный комплекс "Шерпенский плацдарм". Молодежь занимается поиском погибших солдат. За два с лишним года было перезахоронено 119 воинов. Все - однополчане полковника в отставке Бухенко.

О наличии носового платка

В июне части Владимира Федоровича перебросили на 1-й Белорусский фронт, на варшавско-берлинское направление. Ориентир был взят на Берлин. Он участвовал в освобождении Белоруссии, стоял в окружении Бреста. Потом вышли к Варшаве, участвовали в висло-одерской операции, освобождали Лодзь, потом Познань...С этим городом у Владимира Бухенко связаны особые воспоминания. Познань - старый польский город, в центре которого расположена старая крепость, представляющая комплекс фортификационных сооружений. В состав крепости входит цитадель и кольцо из 18 фортов и вспомогательных объектов.

- Гитлер приказал держать эту крепость до последнего, - вспоминает Владимир Бухенко. - В Познани мне пришлось ходить парламентером, вести переговоры с командованием крепости о капитуляции. Все было спонтанно, без всяких переводчиков и предварительных планов. Начальник разведки мне приказал взять двух разведчиков и идти на переговоры. Для переговорщиков вроде белый флаг нужен или хотя бы белая тряпка. Я нашел у себя в кармане носовой платок, пусть не очень свежий и мы пошли, даже автоматы, как положено в таких случаях, не оставили. А до этого с нашей дивизии тоже ходили парламентеры - майор и переводчик, их на обратном пути немцы обстреляли. Конечно, идти было опасно. Любой глупец мог выстрелить. И у немцев нервы были на пределе. Мы на виду, а они в крепости. Кроме того, подходы могли быть заминированы. Пока мы подходили, у входа в крепость нас уже ждали офицеры, стояло 2 танка. И я стал говорить.

Как признался сам Владимир Федорович, его знания немецкого языка были весьма скромны. Но говорить-то надо. Один из офицеров со стороны немцев, оказался поляком, а с поляками разведчику Владимиру приходилось служить, так что язык бегло освоил. Вот и предложил немецкому начальству капитулировать, сдать крепость без лишнего кровопролития, ведь их положение безвыходное. Крепость окружена и ее взятие - дело времени.

- Начальник в цитадели все сопротивлялся, - рассказывает бывший разведчик. - Мол, нет приказа командования. А я ему поясняю, что такого приказа быть не может, потому что командир крепости, генерал застрелился. Сама крепость была окружена рвом, стены крепкие, каменные. А наши, в другом месте, заложили взрывчатку в эту стену и взорвали, вход в крепость нашим самоходкам и солдатам был уже открыт. Я сказал врагам, что если не сдадутся - взорвем. В конце концов, немец согласился на капитуляцию. Вверху были бойницы, а все немцы находились в подземелье. Он дает команду выходить, а никто не выходит. Ну я и пошел с ним вниз, оставив двух солдат, чтобы они встречали военнопленных. Помню длинный коридор, как на подводной лодке, металлические двери, которые на тот момент были открыты. Немецкие солдаты ютились в своих комнатках. Командир им приказал построиться с личными вещами и выйти. В этой крепости личного состава было около 200 человек. Таким образом, я с двумя разведчиками взял в плен примерно две сотни немцев.

Кровавая высота

Зееловские высоты представляли собой начальную фазу Берлинской наступательной операции. Преодолеть их оказалось очень сложно. На Зееловских высотах погибло 33 тысячи советских, 5 тысяч польских солдат, и 12 тысяч немецких солдат.

- Высота сравнительно небольшая, но вся площадь была покрыта старым лесом, - вспоминает Владимир Федорович. - Деревья мощные, толстые, никак их не пробить. По вершине Зееловских высот проходила железная дорога, которая врезалась вглубь земли, и еще там был создан противотанковый ров. Сквозь густой лес по склонам никак не пройдешь. Так же, как и на Шерпенском плацдарме, там полегло много наших солдат. Пройти можно было только по дороге, а сверху - железнодорожный мост, который немцы взорвали с обеих сторон, он рухнул и перегородил нам путь. Немцы пристреляли эту дорогу со всех видов оружия. Естественно, танки пройти не могли. Дорога обстреливалась даже ночью, но все-таки, дождавшись темноты, наши солдаты подложили взрывчатку и взорвали его. Потом взорванные куски, под обстрелом, оттаскивали в сторону танками.

Не так давно я был в этих местах. Там открыли музей истории войны. Восстановили командный пункт Жукова, который командовал берлинским наступлением. В музее много оружия, которое было задействовано в те годы. Там же находятся могилы наших солдат. Все могилки ухоженные, все в цветах, везде газоны, в этом плане немцы молодцы. Там у памятника советскому солдату сделана надпись на немецком языке, я зачитаю ее перевод: "Навеки не забыты вы, советские солдаты. Выбитые в камне, живут ваши имена. Запечатленные в памяти, живут ваши подвиги. Вы отдали свою жизнь, освободив нас от фашизма и войны. Огонь ваших сердец будет для нас вечным факелом".

- У нас уничтожают памятники, - сокрушается Владимир Федорович. - А бывшие фашисты относятся к ним очень бережно. Так что у нас даже хуже, чем фашисты. Сегодня в Молдове возрождается фашизм, и руководство, в том числе профашистское. Поэтому и отношение такое. Нас считают оккупантами. Я иногда показываю эти фотографии, рассказываю, как немцы берегут могилы наших воинов, которые освободили их от фашизма. За бои на Зееловской высоте меня наградили Орденом Славы.

Военные истории

Победу Владимир Бухенко встретил в Берлине, у Рейхсканцелярии. До Берлина дошел и его старший брат, который служил в 5-й ударной армии. Но памятная встреча двух братьев состоялась не в Берлине - там они разминулись - а чуть ранее, на плацдарме в Варшаве.

Они не виделись долгих пять лет, хотя часто воевали совсем рядом. Когда 8-я армия, где служил Владимир, уходила с Шерпенского плацдарма, туда заступала 5-я армия. Как раз в этот период, Владимир получил письмо от брата. Но они как раз шли на погрузку, встретиться не удалось.

- Потом получалось, что он идет по моим стопам, - говорит полковник Бухенко. - Вот и я ему пишу письмо, что мы, по-видимому, скоро встретимся. Далее пишу, что адрес мамы изменился. Сейчас она живет на той же улице, только дом 8, квартира 27. А следом пишу другое письмо, где поясняю, что номер дома - это армия, а квартира - дивизия. Так я ему пояснил, где служу. Он был офицером, а я сержантом. И вот перед наступлением меня срочно вызывает начальник разведки. Темнеет, я по траншеям добираюсь. Открываю дверь, а там мой брат стоит. Догнал таки меня, и нашел под Варшавой. А в Берлине хоть мы и вместе были, увидеться не смогли. И в следующий раз судьба нас свела лет через пять после войны.

Много было на войне разных историй. Например, вспоминает Владимир Федорович, как как-то на Украине никак не могли взять языка. Укрепленные позиции были и у немцев, и у наших. Заграждения, минные поля, все как положено в военных условиях. Много было попыток переползти на территорию врага, много разведчиков погибло. В одном месте оборона немецкая и наша сходилась примерно на 50 метров. Вроде, рукой подать. Но этот участок постоянно обстреливался с двух сторон, особенно ночью. Как быть?

- Мы решили взять языка днем, когда никто не ожидает, - рассказывает ветеран. - Уже приглядели дежурного пулеметчика, осталось добежать до цели. Мы у себя построили примерно такую же оборону, договорились с минометчиком, который бы непрерывно нас прикрывал, а потом провели несколько тренировок. Потом как-то ночью мы разделились на две группы, чтобы наверняка кого-то захватить, приготовились и с рассветом по сигналу бросились на передний край противника. Немцы так и не успели ничего понять. Они опомнились, когда мы были уже на своем переднем крае. Это был один из тех редких случаев, когда языка брали днем.

Личный музей полковника

Владимир Бухенко бережно держит в руках альбом, поглаживает фотографии. Иногда его пальцы замирают на каком-то снимке, и ветеран погружается в воспоминания. Свой альбом Владимир Федорович называет Музеем Великой Отечественной войны и Музеем своего боевого пути. И это действительно настоящее сокровище. Сколько страниц в этом "музее" сказать сложно, потому что он постоянно пополняется новыми страницами. К военным фотографиям добавляются послевоенные. Все важно.

Вот фотографии братьев, самый старший Василий погиб в 1941 году под Москвой. Средний брат прошел всю войну. Владимир - младший. В армии он прослужил 33 года. Защита родины стала семейной традицией. По стопам отца-ветерана пошли сын и внук. В этой семье никогда не забудут о Великой Отечественной войне. Здесь всегда будут чтить историю и память миллионов людей, чьи жизни были отданы за Победу.

Наталья Устюгова